19 этюд. Кун-Құн
В казахском уголовном праве возмездие за соделанные преступления в большинстве случаев сводилось к уплате штрафов разных размеров (айып, құн). К сожалению, с введением российского законодательства в ХІХ веке, а затем советского беспредела казахские уложения, особенно по части наказания за убийства смягчены до невозможной степени. Вследствие чего все без исключения, прежде существовавшие, большие штрафы исчезли, а малые уменьшились до ничтожнейших размеров. В традиционном казахском обществе цена (стоимость- құн) человеческой жизни была достаточно высокой, например за убийство полагался құн размером в 100 лошадей и 9 (6)-ти жақсы (девять лучших вещей, яхши- в русских источниках), уплата которого родственникам убитого избавляла преступника от смерти.
В данном этюде попробуем разобраться в процедурах уплаты штрафов, особенна құн, поскольку эти действия носят церемониальный характер. Что интересно, сами процессы судопроизводства в прошлом носили торжественный характер, поскольку все делалось на глазах у народа. Бии не могли выносить решения без свидетелей, зачастую судьи прибегали к такому приему как «жан беру», то есть к очищающей присяге. Таким образом, судебное дело построено так, что оно защищало устои рыцарского общества казахов.
Анализ главных видов пеней, т.е. кун, аип и других штрафов, позволяют нам разбить все подлежащие судейским решениям преступления и проступки казахов на три разряда: 1) самых важных, прежде рассматривавшихся Кенесом (Кеңес), присуждавшим обвиненную сторону к уплате полного куна, полуторного, двойного и т.д., смотря по важности преступного действия в каком-либо отношении; 2) маловажных, разбиравшихся Джугунусом (Жүгініс), назначавшим обвиненной стороне тот или другой тогуз, и 3) незначительных проступков, за которые полагался обыкновенный штраф, назначение которого не указывало казахам на необходимость сбора джугунуса, и потому представлялось произволу и одного бия. Но а практике не было такого чтобы бий единолично выносил приговор даже по самому незначительному делу, он объязательно приглашал к месту судопроизводства уважаемых старейшин.
Полный кун за жизнь мужчины, если труп убитого передан родственникам, составлял 100 лошадей (пяти возрастов; есть лошадей нет то 1000 баранов, или же 50 верблюдов) и кроме того бес жақсы, то есть шесть лучших – лучшего коня (шаған ат-қанды қара ат- обычно из рода объязанного платить құн- лошади бравшие призы на скачках, или известный в окргуе иноходец-жорға), лучшего верблюда (қара нар- выбирается по красоте, росту, силе), Ковер (қалы кілем, дорогой ковер для того чтобы завернуть покойного), Ружье (қара мылтық- обычно фитильное ружье), Ақ сауыт (кольчуга, обычно они также известны, и каждая из них имеет свое название). Желтый платок- сары орамал. Есть крылатое выражение, которое каждый казах знает с детства «Ердің құны жүз жылқы»
Құн за жизнь женщины составляет половину куна, определенного за мужчину с теми же придатками, какие назначены и к мужскому куну. Муж, убивший жену кроме уплаты құна, возвращает ее приданное; калым, разумеется, не возвращается.
Жена, убившего мужа, приговаривалась к смертной казни; в редких случаях за нее платили ее родственники брату убитого полный құн, но ее приданого никто не касается; калым тоже не возвращается.
Женщина, умертвившая незаконно прижитого младенца, подлежала общественному суду; вообще казахский суд старается не вмешиваться в дела об убийствах, совершенных отцом над своими детьми или невольниками. Убийство, совершенное беременною (в последних месяцах) женщиною, не разбиралось.
*Есть одно примечание, если женщина по своей инициативе оказалась в потасовке мужчин, то есть приняла участие в драке, и пострадала, то за нее ни айыпа, ни құна не полагается. Если же женщина в потасовке мужчин была убита в юрте, на своей женской половинке, то за нее полагается платить полный Құн, со всеми Жақсы.
Если труп не отдан родственникам, то виновный в убийстве приговаривался к уплате куна в полуторном размере. Этот дополнительный құн носит название — сүйек құны, то есть цена трупа. Если же убитый известен поэтическими способностями, творческими успехами, то в таком случае пологается еще дополнительный құн- өнер құны, то есть құн за искусство. По нашим этнографическим материалам в начале ХІХ века убийцы Көтеш ақына платили все три құна, поскольку убили известного акына, ограбили, и бросили в степи на съедение диким зверям, в середине ХІХ века за убийство поэтессы Улбике. Ее убил собственный муж, его родственники платили родителям Улбике основной құн (қара құн) и өнер құны (құн за исскуство), кроме того ее мужа привязали к босага ее родителей, то есть определили как раба этой семьи.
Кун платился и за изгнание плода, или за нанесение беременной женщине вреда, последствием которого был выкидыш. При этом размер куна зависел от плода и возраста выкидыша. За смерть еще не родившегося ребенка с пяти месяцев полагается кун.
За увечья или изуродования, по степени тяжести, полагаются штрафы, например: за повреждения правой руки – ¼ куна, левой – 1/8 куна, за большой палец правой руки – 9 голов скота, за большой палец левой руки – 1 верблюд и 1 лошадь.
Кун за султанов и ходжей выше, и достигает от трех до семикратного размера обычного куна. Бывают случаи, когда обычное право не предполагает плату за кровь, например, умершему во время хищничества вору.
Уважаемый читетель! Проблема куна не ограничивается теми материалами, которых мы выше привели. Этой теме можно было бы посвятить несколько томов книг, более полное описание положении по куну в нашей книге «Жеті Жарғы».
Церемониальная часть судопроизводства, как мы обещали, будет рассаматриваться в отдельном этюде. Здесь же мы завершая сегодняшнюю тему предоставляем вашему вниманию финальные действия при уплате куна. После вынесения решения, народ который собирается на площади перед биями берет на себя обязанности исполнительной власти и иногда доканчивало то, чего и требовать нельзя было от судей, т.е. окончательно примиряло спорящих, пируя на их праздниках.
Таким образом, в тот день, когда происходил суд, если дело было не связано с убийством, общество обыкновенно обедает в ауле ответчика, которого уговаривает присоединить к отданному куну турсук (бурдюк- посуда из кожи для хранения и перевозки жидкостей) или чашку, наполненные кумысом, потому что подобного рода посылка была знаком полного примирения. Посылавший кумыс своему противнику выражал этим желание видеть его у себя в гостях, и так как на другой день праздник был у истца, то последний, если только получил этот знак забвения прежних неудовольствий, едет к ответчику сам звать его к себе в гости; тот конечно едет, и, после праздника у истца, он встречается с прежним своим врагом по дружески.
Если судебное дело было связано с убийстом, то примирение родов, враждовавших между собою обставляется более сложными церемониями. Здесь, по понятиям казахов, надобно было примириться не с одними родственниками убийцы, но, главное, с тенью покойника, а это возможно было только тогда, когда и все родственники убийцы помянут убитого так, как родные этого последнего поминают его. Отсюда обряд уплаты куна за убитого во многом сходствует с обрядами, которыми обставлено празднование годовых поминок. Именно, по окончании суда, приговорившего обвиненную сторону к уплате куна, старшина этой стороны назначает в присутствии собравшегося народа день и место, где будет происходить расчет. В назначении дня старшина руководится соображением: успеть сделать правильную раскладку на всех своих подчиненных для образования назначенного к уплате куна, потому что 100 лошадей и 9 (6) жақсы, а иногда полуторный и более кун – не маленький капитал, чтобы о нем не велось потом еще долгих споров в ауле убийцы. На ближайших родственников последнего, конечно, падает большая часть расходов, однако соображается, чтобы им было чем жить, и, сообразно с этим расчетом, в уплате куна, более или менее, принимают участие и все, даже самые дальние родственники, — все это дело родоначальника, а потому ему и предоставляется право публично объявить о дне торжественного примирения. В назначенный день народ стекается в аул убийцы, около юрты которого стоит шест с траурным флагом, и предназначенный к отдаче скот, а также, на видном месте разложены все жақсы. Во всех юртах, на счет той же складчины с родственников убийцы, варится пища для угощения собравшегося народа. Церемония открывается тем, что получающая кун сторона садится на лошадей, поднимает боевое знамя, вскачь несется с криком «Бауырым-ай» по направлению к юрте убийцы, бьют по юрте холодным оружьем (саблей, айбалта, батогой и т.д.), выражая этим, что было бы ею делано, если бы виновная сторона не согласилась на примирение (Адамы өлген жақ келіскен күні айғай-сүрен салып немесе қаруларын, туларын көтеріп, ”Ой, бауырымдап ” тігілген үйге қарай шабады). По окончании этой атаки, траурный шест ломается, сжигается, рассматривается кун. В это время сторона ответчиков режут барана черного цвета (осы кезде қара қой сойылады) и начинается угощение. После этого вводят в главную юрту убийцу, он садиться ниже всех, ближе к входу, и просит прощения у родных убитого. В завершении совершается обряд «ала арқан /жіп/ кесу»(разрезание разноцветной веревки), истец (представитель потерпевшей стороны) и ответчик (представитель виновной стороны) выходят к середине народа, держат за концы разноцветную веревку, а третье лицо из другого рода, из посредников разрезает ее попалам. Так было в ХІХ веке, в более ранние периоды ала жіп разрезали старухи одетые в разноцветную одежду (ала киім киінген қаршық кемпір). Разрезающему за труд пологается особый подарок, в виде шапана и т.д.
После обеда преступник со своими родными провожает получивших кун в их кочевья, где снова весь собравшийся народ угощается на счет удовлетворенных, и этим окончательно восстановляется мир между враждовавшими родичами. Байги на этих праздниках не устраивается.
Если же родственники отказываются платить за убийцу, нести все эти потери связанные с угощением истца, то в таком случае они выдают своего провивнившегося соплеменника в руки родственников убитого. Они сами вправе решать как поступить с ним дальше, убить или держать его в качестве раба. Такие церемонии проводились в степных районах Казахстана вплоть до начала ХХ века. В настоящее ничего этого нет, потому что отсутствует самый главный фактор- цена или стоймость человеческой жизни.
Профессор Жамбыл Артыкбаев.